Поднявшись к скале Яман-Таш и выйдя на относительно ровное место я оказался перед последним и самым трудным подъемом. Здесь трасса газопровода проложена внутри горы, которую предварительно взорвали, создав подобие небольшого ущелья, погрузили в него трубу, и закидали её камнями. Тропы здесь нет. Только каменные глыбы размером с телевизор или с кулак. По всему этому предстоит подняться ввысь метров на 200-300. Уклон градусов под 45, и ногу поставить некуда. существует опасность камнепадов. Поэтому за камни, особенно большие, хвататься нельзя — может придавить. Вот такая вводная.

Разумеется, я ошибся. Потому, что поторопился. И свернул на первую встречную грунтовку вверх, боясь, что пропустив этот поворот я вернусь к реке Каче, а тогда дело будет совсем плохо. Лучше здесь.

Первое время после поворота дорога вела меня как-будто в верном направлении. Я вновь повстречался с руслом реки Костаны. Здесь она была уже настоящей бурной горной речкой. Я набрал из неё воды. Немного попил, отдохнул, посидел у камня — камень был хорошим знаком. Эти огромные глыбы — свидетельство давних камнепадов, а значит суровый подъем и плато где-то поблизости. Но склон был лесистый. Среди густых зарослей чувствовался только общий уклон грунта. А сама Яйла не была видна.

Метров через 300 после этого привала по пути встретился родник. Это надрывало разум — вот, только что набрал воды из речки. А тут нормальный родник. И надо бы вылить то, наполнить бутылку этим. Но жалко. Казалось бы, фигня какая! Но действие стоило мне титанического усилия воли, чтобы я все-таки вылил речную воду и заправился родниковой.

Вокруг были невообразимые красоты. Река здесь делала изгиб и уходила в сторону. Мне предстояло перейти через неё — опять по камушкам. Я сделал некоторое количество фотоснимков. панорамы не удались — здесь не было для них простора. И вообще, я уже нажимал на кнопку чисто автоматически — любоваться природой не было ни сил, ни желания. Силы были на исходе, а настоящий подъем еще даже не начался.

Должен сказать, что дорога вела себя странно. Она, если и поднимала меня чуть выше, то вскоре обязательно опускала на столько же. И я не понимал — выйду я по ней хоть куда-нибудь. А после перехода через Костану я ощутил, что все более опускаюсь вниз. И по логике вещей я рисковал оказаться на трассе газопровода, которую стремился избежать.

В какой-то момент я принял решение уйти с этой дороги и ринулся вверх по склону — прямо по непролазной гуще леса, камней, коряг под ногами. Наверное, это была истерика, и жест отчаяния. Я не хотел попадать на газопровод. Я помнил крутизну и безальтернативность подъема по его каменоломням. И это было не то, ради чего я придумал этот поход через Шелковичное и долину с эко-поселением.

Идти здесь было невыносимо трудно и я начал бежать. Бежать вверх по приличной крутизны уклону, перепрыгивая через камни, коряги, поваленные стволы. Я выбивался из сил, прислонялся к сосновым стволам на несколько секунд, будто надеясь, что дерево поделится со мной энергией, и в моих батарейках вместо 8-ми оставшихся процентов станет вдруг 16%. Потом я вновь бежал, и это повторялось много раз. Я не считал циклы, я старался лишь сохранять равновесие на этом склоне, который уже, казалось, ходил подо мной, словно палуба корабля, попавшего в шторм. Не знаю, сколько это продолжалось, но в какой-то момент я увидел, что в лесу наметился просвет впереди, а потом открылась круто поднимающаяся вверх дорога — прямо поперек моего курса.

Это был газопровод. Я ступил на него с превеликой радостью, но тут же осознал, что идти не могу. Я мог сделать только шаг. Глаза тут же заволакивало пеленой, дыхание и сердцебиение учащались настолько, что я вынужден был сесть на камни и сидеть несколько минут. Потом еще шаг.

В полукилометре — по моим туманным ощущениям — вверх по этому склону — над дорогой нависала громадная скала с пещерным городом Яман-Таш наверху. Я уже проходил под ней в 2009-м году, и тогда я не знал, что там античное поселение времен Византии. Вот бы тогда хотя бы голову поднять вверх и посмотреть — что там?

В этот раз я знал, но поднять голову не мог. И я всерьез начал опасаться, что заночую здесь — под этой скалой, а может и не смогу до темноты дойти до неё. Эти 500 метров казались бесконечным непреодолимым расстоянием. Но я поднимался через несколько минут и делал еще шаг.

Через несколько таких шагов я стал увеличивать свою человеческую активность — доставал фотоаппарат и кроме шага делал еще фотоснимок. Со склона был хорошо виден мой пройденный за день путь. Он почти весь умещался в узкой просеке газопровода.

Где-то на самом горизонте — километрах в 25-ти — маленькими искрами блестели купола Обсерватории в поселке Научный. Фотоаппарат отлично “приближал” и детализировал точку моего утреннего старта. Но руки отказывались держать камеру ровно, и изображения смазывались. Впрочем, с течением времени мне всё же удалось что-то заснять. И даже стало возможным делать по два или три шага подряд.

А потом я неожиданно пошел. С трудом и стонами, но пошел и вышел к скале, обогнул её. Здесь подъем временно прекратился, а передо мной открылся вид на еще более суровый, и последний подъем, который во что бы то ни стало надо было сегодня взять.